Богач, бедняк

Романтики могут торжествовать. Согласно сразу двум опубликованным в марте «Всемирным докладам о счастье» (World Happiness Report), не обнаружено прямой взаимосвязи между уровнем ВВП той или иной страны и ощущением счастья её граждан.

В одном из этих докладов рассматривается географическая составляющая вопроса, во втором — демографическая.

Согласно этим документам, экономические факторы всё-таки влияют на позитивное или негативное самоощущение людей; однако, подчеркивается в обоих документах ООН, нельзя сводить уровень эндорфинов только к величине национального продукта на душу населения.

Среди других «счастьеобразующих» факторов социологи и экономисты называют продолжительность жизни, развитость системы социального страхования, уровень коррупции, свободу/несвободу самовыражения, альтруизм/эгоизм данного общества и другие факторы, которые трудно или вообще невозможно выразить в статистических единицах.

Именно этими ускользающими факторами объясняется, почему некоторые материально богатые страны на протяжении тех десяти лет, что ООН составляет этот доклад, неизменно отстают по уровню удовлетворённости жизни населением от экономически более бедных, иногда с огромным разрывом.

В докладе подчёркивается, что политики при разработке тех или иных национальных программ должны принимать во внимание такие нематериальные факторы. Успех лидера должен выражаться не в цифрах ВВП, а в общей удовлетворённости граждан жизнью, говорится в документе.

Место на лестнице

Нынешний доклад подтверждает универсальное убеждение в том, что счастье — вещь крайне нестабильная, как в индивидуальном, так и в общенациональном разрезе.

Предсказуемо, внизу шкалы счастья (по-научному она именуется «лестницей Кантрила») оказались Ливан и Афганистан. В обеих этих странах идёт бесконечная гражданская война, и первая из них набрала только 2,7 пункта счастья, вторая и вовсе 1,7. За 13 лет с момента публикации первого доклада о счастье афганцы последовательно спускались на одну ступеньку каждый год, и в 2024 г. достигли последнего места в рейтинге.

Но и войны не обязательно тянут уровень счастья вниз. Например Украина, удерживается в рейтинге ООН в «середняках» (5 пунктов), почти на полпункта опережая, например, Турцию (4,6), где никаких видимых потрясений не происходит.

Та же картина в Израиле, который живет в состоянии войны практически всю свою историю. В докладе ООН уровень счастья в еврейской «осажденной крепости» составляет сегодня 7,3 пункта. Это пятое место в мире и единственное среди неевропейских стран в топ-10.

Из всех стран бывшего СССР самый высокий рейтинг показала Эстония (6,4), а из стран ЕАЭС — Казахстан (6,2). Россия в 2023 г. заработала 5,8 пунктов счастья — между Боливией и Молдавией.

Финны и эндорфины

Социологи, экономисты, культурологи все годы, что ООН публикует доклад о счастье, неоднозначно относятся к его выводам. Они указывают на непоследовательность (некогерентность) его выводов и даже на прямые противоречия.

Как причину своего скептицизма критики любят сравнивать Финляндию и Коста-Рику. Между ними в экономическом, климатическом, культурном и вообще в любом смысле трудно найти что-либо общее. И тем не менее последние шесть лет подряд именно эти две страны занимают первые строчки в рейтингах счастья в своих «весовых категориях»: скандинавская нация — 1-е место в мире (7,7 пунктов счастья из 10 возможных), центральноамериканская — 1-е место среди стран, не входящих в G20 (6,9 пунктов).

Но если с самыми депрессивными странами причины их несчастий более-менее понятны, объяснить несчастливость жителей самых богатых стран не так просто.

Сингапур, который по ВВП на душу населения ($103 тыс.) занимает 2 место в мире (после Люксембурга) и опережает финский ($48 тыс.) более чем в 2 раза, уступил Финляндии по уровню счастья с большим отрывом (6,5 пунктов) — это ниже, чем даже у упомянутой Коста-Рики ($20 тыс.) и в одной группе с другими центральноамериканскими странами, которые никак не могут похвастаться ни политическими свободами, ни экономическим развитием.

Странную несчастливость сингапурцев невозможно списать даже на климатический фактор: их остров находится в одном климатическом поясе с Центральной Америкой, а солнце там точно светит ярче, чем в Суоми, где с уровнем эндорфинов, кажется, всё благополучно.

«Внешние» факторы никак не объясняют и то, почему, например, самый резкий рывок вверх (на 69 позиций с момента публикации первого доклада) показала такая страна как Сербия — климат и экономика которой за 13 лет в целом не поменялись.

Важно учитывать, что данные «Всемирного доклада о счастье» и сами по себе не могут считаться неоспоримыми научными истинами, поскольку основаны на опросах общественного мнения агентства Gallup — а оценки собственного счастья у респондентов субъективны по своей природе, сказал «Эксперту» доктор социальной психологии, профессор РУДН Максим Киселев.

«За те 13 лет, что я отслеживаю ооновский индекс счастья, так и не стало понятнее, есть ли какая-либо корреляция между материальными факторами в жизни людей и их самоощущением. Вернее, стало понятным, что связи между индексом экономического развития и индексом счастья не существует. Меня поразило в Индии, что там абсолютно нищие люди, живущие на улицах, ощущают себя совершенно счастливыми — именно потому, что они не боятся ничего потерять, их не тяготят „бытовые“ заботы. И в России одним из самых субъективно счастливых регионов долгое время была Тыва — самый депрессивный регион с точки зрения экономики», — напоминает эксперт.

К методологии сбора данных для таких докладов тоже есть много вопросов, указывает Максим Киселёв.

«В социологии известен такой эффект, когда респонденты сообщают не то, что они думают на самом деле, а то, что от них хочет услышать интервьюер. Или то, что совпадает с доминирующими в обществе установками. В каких-то странах считается стыдным выглядеть несчастливым — и там индекс счастья оказывается завышенным. В других странах, наоборот, неприлично демонстрировать своё счастье — и респонденты поэтому „прибедняются“, хотя на самом деле у них всё хорошо», — объясняет социолог.

Довольствуйся малым

В докладе отдельное внимание уделяется разбивке уровня счастья по возрастным категориям. Здесь у социологов тоже не получается свести вопрос к общему знаменателю. Они указывают, что в каких-то странах (например, в США и Канаде) более старшие граждане в целом ощущают себя счастливее молодых.

В среднем по миру люди 1965 г. рождения и старше ощущают себя пусть немного (на 0,25 пункта), но счастливее тех, кто родился позднее. Особенно этот поколенческий разрыв ощущается в Северной Америке. В странах же Европы, не сильно отличающихся по уровню жизни, картина почему-то противоположная.

Эта часть доклада уверенно опровергает поговорку «старость — не радость», но как раз в этой части его данные можно объяснить, говорит Киселёв.

«Мы видим эффект „ножниц“ между запросами и реальностью, описанный французом Алексисом де Токвилем ещё в XIX веке. Дело не в возрасте респондентов как таковом, а в разном уровне их ожиданий. Миллениалы и особенно зумеры чувствуют себя обманутыми в ожиданиях, потому что в реальной жизни они не могут получить те блага, которые им рекламируют в медиапространстве. У старших же поколений просто нет потребности в таких благах. Соответственно, у пожилых людей отсутствует и фрустрация от отсутствия оных», — говорит эксперт.

Некоторые социологи (например, американец Альвин Чанг) доказывают, что уровень личного — а, следовательно, и общенационального — счастья прямо выводится из соотношения рабочего и личного времени. Чем больше часов в неделю человек может проводить с семьёй, друзьями или просто наедине с собой (у интровертов), тем в целом позитивнее он оценивает собственное благополучие.

Базируясь на данных American Time Use Survey, Чанг выводит, что самыми счастливыми оказываются люди, имеющие возможность самостоятельно планировать свое время, независимо от уровня дохода. Возможно, это намек на причины относительной неудовлетворённости своей жизнью у сингапурцев и других азиатских наций-«трудоголиков» (кроме Тайваня) по сравнению со скандинавами, в целом более расслабленными.