Вице-президент по устойчивому развитию ВЭБ.РФ Андрей Байда
Сравнивать показатели 2022 и 2023 гг. — это, конечно, некоторое лукавство. 2022 г. был очень непростым и корректно было бы говорить о соотношении показателей 2023 г. с 2021-м, когда в России все крупнейшие промышленники и предприниматели озаботились ESG-повесткой и появилась национальная система «зеленого» финансирования.
Почему в 2021 году российские компании начали выпускать подобные инструменты? Прежде всего, у участников рынка появилось ощущение, как можно сейчас сказать, абсолютно оправданное: имеет смысл обратить внимание на так называемый greenium. Это, если говорить совсем простыми словами, скидка за «зеленость». На рынке появилось очень много инвесторов, которые искали только «зеленые активы». А, значит, стало возможным выпускать облигации с меньшим купоном, чем у традиционных аналогов. При этом «зеленых» инструментов было мало, спрос превышал предложение, и за них платили больше. Была большая переподписка и, соответственно, меньший купон.
Ряд российских эмитентов продемонстрировали реальный greenium — например, облигации Росатома, правительства Москвы. Greenium был небольшой, около 10–20 базисных пунктов. Но при размере купона в 7,5–8% и объеме размещения в 70 млрд руб. для эмитентов это стало очень приятной историей.
Была и еще одна причина интереса к таким бумагам. Западные инвесторы воспринимали их наличие как показатель того, что ваша компания — это, можно сказать, «Дом образцового содержания». То есть у нее есть уверенная ESG- стратегия, который вы придерживаетесь, амбициозные ESG-цели, и вы готовы, выпуская такие бумаги, дополнительно сигнализировать об этом рынку.
Разумеется, высокие места в разнообразных ESG-рейтингах влияли на капитализацию компаний. Мой товарищ, сейчас CEO одной из крупнейших строительных компаний, тогда посчитал, что за счет встраивания ESG-повестки в процессы принятия управленческих решений как с точки зрения имиджа, так и собственно бизнеса, капитализация компании может вырасти чуть ли не на треть. Для него, чье вознаграждение было привязано к стоимости компании, это был реальный путь серьезно увеличить собственное состояние, будучи при этом «хорошим гражданином», заботясь об экологии и социальной сфере.
В 2022 г. все изменилось. Greenium, который на российском рынке и так был относительно небольшой, полностью исчез. Спрос уменьшился, количество предлагаемых инструментов увеличилось, а западные инвесторы, для которых этот показатель особенно важен, ушли.
На самом деле greenium за это время во многом пропал и на Западе, хотя остальные вещи, фундаментально связанные с ESG, остались прежними. Недавно мы посмотрели динамику биржевого индекса «РСПП Вектор устойчивого развития» и обнаружили, что в последние два года, то есть уже во время проведения СВО, он уверенно, на 20% обгонял индекс Мосбиржи. Тут можно рассуждать, что было раньше, курица или яйцо, — то есть компания соответствует стандартам ESG, потому что она хорошо управляется и много зарабатывает, или же она хорошо управляется и много зарабатывает, поскольку этим стандартам соответствует?
Как мне кажется, никакого противоречия здесь нет. Вы строили новое производство так, чтобы оно использовало самые современные энергоэффективные технологии, не платило штрафов Росприроднадзору, вы заботитесь о своих работниках, о городе, в котором работаете, у вас адекватные governance structures. Вы это делали не ради места в ESG-рейтингах, а просто потому, что «перед едой надо мыть руки». Ну а в социальной сфере у российских компаний всегда были высокие показатели еще из-за советского наследия с подшефными школами, садиками, спортивными комплексами и домами отдыха.
Мы в ВЭБе смотрим на это похожим образом. Государство, наш акционер, требует от нас возвратности наших вложений и достижения безубыточности. В нашей стратегии мы следуем принципу экономической целесообразности. Солнечные электростанции в ряде регионов России выгодно строить, потому что они достигают ценового паритета, то есть цена киловатт-часа примерно такая же, как и у других видов генерации. Такое имеет смысл кредитовать не тому что оно солнечное, хорошее и должно понравиться Грете Тунберг, а потому что оно выгодное и сможет прекрасно обслуживать долг. Мы кредитуем ряд проектов в металлургии, связанных со строительством электрометаллургических комплексов с установками прямого восстановления железа водородом. Они позволяют производить сталь с низкими выбросами CO2. И это важно не из-за тех или иных требований Евросоюза, которые в любом случае нас больше не интересуют, а потому что это позволяет производить сталь дешевле. Мы занимаемся городским электротранспортом не потому, что он работает не на дизеле, а потому что скоростные трамвайные системы — самый быстрый и дешевый способ построить город большой доступности для граждан, самая лучшая замена метро в городах численностью населения до миллиона человек.
Такое рациональное ESG есть везде, совсем не только в ВЭБе. В 2023 г. наша корпорация была одним из крупнейших эмитентов «зеленых» бумаг. Но выпускали мы их потому, что треть нашего кредитного портфеля «зеленая». И почему бы нам было не «подсветить» это выпуском облигаций.
При этом скорее всего объем рынка «зеленых» инструментов будет оставаться достаточно ограниченным в отсутствие дополнительных стимулов. Сейчас на нем чуть меньше полутриллиона рублей, выпущенных зеленых и социальных облигаций и верифицированных кредитов. Три четверти из них выпущены до 2022 г. Можно ожидать, что в год подобных инструментов будет выпускаться на 100–150 млрд руб. и делать это будут те компании, для которых подобная политика уже сейчас является частью их ДНК.
Серьезного роста можно ожидать лишь в том случае, если Банк России распространит на «зеленые» и социальные проекты свое регуляторное стимулирование. Сейчас ими могут воспользоваться те, кто реализует проекты по достижению технологического суверенитета, то есть российские машиностроители.
Капитал для банка — самый ценный ресурс, это деньги акционеров, на которые они хотят получать доходность собственника, в российском банковском секторе это порядка 20–25%. В обычной ситуации для выдачи 10 рублей кредита вам нужно иметь 1 рубль капитала. Если вы делаете что-то важное для страны, то достаточно будет держать, скажем, 70 копеек, или даже 30 копеек. Более дорогой ресурс — капитал — вы замещаете более дешевым. Кредитование и выпуск облигаций, на которые распространяется регуляторное стимулирование Банка России, таким образом, становятся намного более экономически привлекательными. ЦБ неоднократно намекал, что хочет распространить такие меры на зеленые и социальные кредитные организации, и это дало бы огромный дополнительный стимул. А так регуляторное стимулирование распространяется на всех, все банки страны автоматически начали бы распределять свой капитал таким образом, чтобы кредитовать как можно больше таких проектов.
Прогнозировать перспективы для ESG-бумаг очень тяжело, в первую очередь из-за высокой ключевой ставки. Есть другой способ хотя бы поразмышлять о возможных объемах. На 2024 г. приходится значительный объем погашений облигаций у крупных эмитентов, в том числе и у нас. И мы будем выпускать облигации, которые заместят то, что гасится. Если полученными средствами планируется фондировать какое-то количество «зеленых» и социальных проектов, то почему бы не маркировать эти облигации соответствующим образом? Полагаю, другие эмитенты могут размышлять об этом таким же образом. Какая-то доля от новых размещений в любом случае будет относится к категории облигаций устойчивого развития.
